100 магнитоальбомов советского рока
Барабанщик Михаил Шевяков, прошедший обучение в джазовой студии, по манере игры был полистилист и в сравнении с ушедшим Кавагоэ играл более изощренно. Сапунов (в отличие от Маргулиса) исповедовал более лаконичную манеру игры на басу. Это было результатом его размышлений, и к подобному минимализму он пришел сам.
«С появлением Никольского в команде началась серьезная профессиональная работа, - вспоминает звукооператор Александр «Артем» Арутюнов. - По большому счету, все, кроме Никольского, не были сильными музыкантами. Поэтому Костя постоянно требовал от остальных участников группы умения играть необходимый минимум и организовал репетиционный процесс таким образом, чтобы внутрь группы не проникал дух «шары».
В свою очередь, сам Арутюнов, трудившийся вместе со звукооператором Игорем Новиковым еще в первом составе «Воскресения», пытался максимально модернизировать аппаратурно-технический арсенал группы. Профессиональный звукоинженер, Арутюнов работал на телевидении ассистентом звукооператора, а все остальное время мастерил колонки - в небольшой комнате, расположенной внутри комбината общества слепых. Во время репетиций Арутюнов тщательно берег уши, обвязывая голову шарфом. «Вы играете, как зайцы на барабанах», - говорил он музыкантам, но при этом делал все возможное, чтобы на концертах его любимцы звучали по-человечески. Именно благодаря Арутюнову оказалось возможным технически осуществить запись следующего альбома.
Такие мысли возникали у «Воскресения» уже давно, но, как говорится, было негде. Кутиков ушел из ГИТИСа, студии на телевидении были забиты «профессионалами». И хотя Арутюнов знал там всех и каждого, самодеятельному ансамблю проникнуть туда было невозможно. В конце концов Никольский спросил у Арутюнова: «Можем мы записаться прямо в подвале?»
Так весной 81-го года «Воскресение» временно окопалось в недрах подготовительного факультета Института международных отношений. Фактически это было бомбоубежище, или, говоря современным языком, «бункер». Две комнаты, пол в которых был залит водой, казались в тот момент даром судьбы. В роли спонсора-мецената выступил комендант здания по имени Шамиль - романтичный молодой человек с высшим образованием, мечтательными глазами и неземной любовью к Led Zeppelin и шашлыкам. Симпатизируя «Воскресению», Шамиль достал где-то огромный кусок ватина, которым тут же были обиты стены комнат - для лучшей звукоизоляции. Затем из помещения выкачали воду, убрали мусор, установили аппаратуру и начали репетировать.
Это было непросто, но в течение недели Арутюнову удалось переоборудовать две затопленные водой комнаты в мини-студию. Из реек, обтянутых одеялами, общими усилиями был сооружен вигвам для барабанов. Рядом были установлены самопальные мониторы - без «пищалок», со среднечастотными излучателями, запакованными в свежевыкрашенный фанерный каркас. С телевидения умыкнули два репортерских магнитофона Nagra и микрофоны Bayer. «Автограф» одолжил концертный пульт - в принципе не предназначенный для записи, но все же...
Вверху - Алексей Романов, внизу - после бессонной ночи в подвале МГИМО, 1981 год.
«Я настолько выдохся, собирая эту студию, что даже не успел переключиться с инженерной работы на звукорежиссерскую, - вспоминает Арутюнов. - Необходима была пауза, которую музыканты мне не дали.
Авторское право принадлежит владельцу. Книга представлена в ознакомительных целях!